Глория Наташа, Мордекайграфомань ниочемная
Глория Наташа залила заварку кипятком. В шестой раз? Седьмой? Кипяток больше не окрашивался, оставаясь горячей водой без вкуса и запаха. Глория Наташа залила большой глоток в рот, почувствовала, как он упал в желудок, только потом поставила чашку на стол.
Она просмотрела все журналы, два желтовато-белых листа А4 покрылись мелкими строчками букв и символов, стрелок, неумелых зарисовок; вся стопка лежала на столике в прихожей, приготовленная к утренним спешным сборам, чтобы не быть забытой. Глория Наташа смотрела в стену, где в темноте города тикали часы.
Она жила на кухне с того момента, как у них завелся Хаим (интересно, мальчик задумывался об этом?), и привыкла по ночам сидеть в темноте. Слушать себя. Обдумывать. Анализировать.
Давид все еще творил, или уснул, положив голову на руки поверх свежих рисунков. Она быстро уяснила, что, когда у него вдохновение, пытаться вернуть его на землю ради пошлых надобностей вроде еды или общения бесполезно и опасно. Он был ее муж, ее крылатый поэт и любил ее настолько, что помнил ее имя.
Глория Наташа заглянула в комнатку, отданную Хаиму. Из-за задернутых плотных занавесок и ковра на стене маленькая комнатка казалась шалашом, какие дети устраивают из покрывал и стульев; желтый ленивый ночник только усиливал это ощущение.
Свет лежал двумя круглыми белыми пятнами на пенсне, сложенном под ночником, огоньками плавал в открытых зеленых глазах.
- Вы не спите?
- Нет.
Глория Наташа зашла в собственную комнату, чувствуя себя на приеме у мэра.
- Как Вы себя чувствуете?
- Терпимо.
Он смотрел на нее равнодушно.
- Может быть, еще полкубика..
- Не стоит.
По крайней мере, кровь не проступала сквозь повязки. Глория Наташа запоздало подумала, что, возможно, стоило дать ему что-то из одежды Хаима.
- Спасибо.
Она и сама не знала, зачем пришла. Раненый человек, страдающий от боли, поздно ночью, чужой ей человек, едва знакомый.
- Я нашла под ванной только один кольт, в кобуре. Это..
- Второй я отдал. Хаиму.
Он обрывал все ее попытки начать разговор, но больше всего Глорию Наташу раздражало, что она пыталась его завязать, этот гребаный разговор. Зачем?
- Куда Вы отправили его?
- На вокзал.
Она прикусила губу, так лаконично, словно шлепок мокрой тряпкой по распустившимся рукам, прозвучал ответ, когда он добавил:
- В Иллинойс, - и она поняла, что ему просто-напросто тяжело говорить длинными предложениями. Она присела на развернутый спинкой вперед стул рядом с диваном.
- Не боитесь, что, вместо того, чтобы выполнять Ваше поручение, он побежит в редакцию строчить статью?
В первую долю секунды он напрягся, и она поняла, что он об этом не подумал; но потом он прикрыл глаза, расслабляясь.
- Он мой сын.
Она смотрела на тени, глубокие на длинном ворсе ковра, узора которого сейчас было не различить. Что ее сюда толкнуло?
Давид рисует или спит, обняв руками только что раскрашенный лист, с карандашом за ухом, и видит во сне невероятные приключения им же самим придуманных героев.
Мордекай смотрел прямо на нее, без тени признательности или раздражения. Он не был ей рад. Он не желал ее ухода как-можно-скорее. С ним можно было молчать.
- Кто Вас… так?
- Тебе не нужно. Знать.
- Хаим вернется?
- Да.
- Они придут за Вами?
- Нет. Они ищут. Не меня.
- Вам придется какое-то время побыть невидимкой. Давид не самый Острый Глаз в прерии, но за него никогда нельзя быть уверенным, что он заметит. Я буду приносить Вам завтрак и ужин. Днем, когда мы на работе, вы можете передвигаться по квартире, но, думаю, лучше вам оставаться тут.
- Да, - он все знал и понимал, кроме шуток.
- Как поживает мама?
Уголок бледных губ дернулся к улыбке; теплого в ней не было ничего.
- Я редко вижу ее. Чем мы оба довольны.
Глория Наташа достала из кармана скрепку, зажала между клыками с левой стороны.v
Listen or download Lafee Sterben Fur Dich for free on Prostopleer
@темы:
сказко,
mordecaish