оно мне приснилось на понедельник.
критика приветствуется
читать дальшеНад Фарйо чернела весна. Молодой правитель, пятнадцати лет от роду, сел на трон несколько месяцев назад, наследуя отцу и двум братьям – последние, к слову, задержались в горностаевой мантии на несколько недель. Станешь тут невротиком.
- Войди!
Поздно ломающийся голос сорвался последней струной. Барон подавил вздох, сгибаясь в поклоне. Этикет – все, что осталось от величия Фарйо, барон держался за эту иллюзию стабильности. А мальчик на что-то надеется. Или вот она, мертвая земля?
- Мой повелитель хотел видеть меня?
- Да, Варос.
Барон со всей доступной ему вежливостью ждал продолжения. Правитель скреб пальцами подлокотники, как будто забыл, что должен продолжать.
- Мой повелитель?... – прошли дни, когда безумие утекающего времени гнало людей вперед, быстрее, быстрее, ни есть, ни спать, когда каждая секунда… теперь можно не торопиться. Правитель еще помолчал.
- Крепость.
Барон кивнул – или уронил голову вместе с последней надеждой, разница не велика. Красные рыцари взяли крепость Ююта, не самую старую цитадель Фарйо, и не самую неприступную, только, по легенде, стояла она на костях королей веэров. Не литься бы там крови, не кричать бы там воронью!...
- У нас еще есть несколько дней, - глаза правителя горели пропитанными смолой углями, глаза загнанного волчонка – пока они не отслужили мессу.
- У нас нет больше войска, мой по..
- У нас есть ты, Варос! И ты… красные рыцари сильны в бою – но месса требует сосредоточения и духовного очищения! Тебе требуется всего лишь помешать им провести обряд, сбить временную ось – и они отправятся ждать еще пятьсот лет!!! О даа… - правитель захихикал, счастливый своей идее, сложившейся так удачно. – Иди, тебе не нужен большой отряд, оруженосца будет вполне достаточно.
- Мой повелитель, - серая усталость сквозняком продувала голос, - вернитесь из легенд в жизнь. Паладину не победить дракона в одиночку. Они..
- Молчи! Мы слабы? Да? ДА?!! Да! – правитель вскочил, мало не выдрав подлокотники, плюхнулся обратно в глубину отцовского трона. – Мои предшественники были дураки, честь ставя выше разума. Какого им надо было лично возглавлять поход? Я теперь… слабы? Да, мы слабы! Мы виноградные улитки, - он снова захихикал, - такие масенькие, с рожками, - указательные пальцы зашевелились над головой монарха. – Только, Варос, ты знаешь, у каждой улитки – свое предназначение. Нищая улитка должна умирать от голода, молодая – выглядеть бледно и устало от жизни, ученая открывать законы. Слабая улитка должна сидеть тихо. Но для этого она должна сделать так, чтобы тихо стало в ее стране! А для этого придется убивать сильных. Слабая улитка должна сидеть тихо – на трупах своих врагов!!!....
Тишина зазвенела щитом, по которому плашмя ударил меч. Барон поклонился.
Весна чернела над Фарйо. Крепость Ююта, заметно поврежденная осадой и катапультами, поднималась закопченным обрубком руки артиллериста. Барон молча указал Йерхи на нее краем отполированного щита. Оруженосец кивнул. Пробраться внутрь, на второй этаж по коридору с канделябрами, в большой зал, устроить шум, любой. Надо помешать двенадцати мужчинам петь. Ерунда. Ничего проще. Йерхи еще раз кивнул. Барон с жалостью посмотрел на мальчика и надвинул забрало шлема. Бесшумно, насколько позволял полный доспех Вароса, они двинулись вдоль небольшого вала, оставшегося еще с боев за крепость.
Рыцари встали в круг, по линии узора плит на мраморном полу. Магистр подал знак, и по крепости растекся двенадцатиголосный канон. А потом ударил колокол.
Йерхи оторвал голову от земли. Тяжелая и гудит пустой кастрюлей. Оглох, что ли? святые угодники, оглох! Оруженосец торопливо постучал по ушам основанием ладони, пока чавкающий звук не потерял размытости. Накрыло… они едва вынырнули из-за защитной гряды, барон дал команду бежать, и тут-то ударило.. а где? Йерхи приподнялся на локтях, сел.
Барон лежал на животе, раскинув руки чуть вперед, как на миниатюре в книжке. Мальчик подобрался к лорду, снял с него шлем. Из рассеченной скулы.. но грязно-красной струйки не было. По коже стекал густой звонок крови.
Йерхи кричал, или падал в обморок, или рыцарь в белом рогатом топхельме подхватил его под живот и забросил на своего коня, ударил ли череном меча по черепу. Маленький оруженосец очнулся в центре мраморного круга, белого в темно-серых плитах пола. Над ним куполом нависал огромный колокол душ, вызванный мессой двенадцати красных рыцарей; тела рыцарей аккуратной мозаикой лежали за границей круга. Языка не было у колокола.
Народные легенды любили обсосать косточки какой-нибудь убиенной невинности, но о колоколе душ ночью на кладбище не рассказывали. Исчадие тысяч кошмаров звучал так низко, что все живое повторяло его вибрацию, пока не расслоятся и не уйдут сами в звук. Те, кто смогут вызвать колокол, будут владеть Арма, Веде и Харизой, потому что противосилы на него не существует. Правда, была одна надежда, маленькая, как паутинка над осенним ручьем: пока у страны есть готовые ее защищать, пока у колокола нет языка – он не больше чем гротескно вылепленная чугунная форма.
Йерхи заработал локтями, на спине отползая от ожившей сказки, пока не уткнулся в тонкую невысокую оградку, образованную краем круга. Он был здесь, он, тот, кого двенадцать безумцев призвали, чтобы захватить Фарйо. Мальчик обернулся.
Рыцарь в белом рогатом топхельме повернул к Йерхи узкие глазные прорези. И заговорил, и голосом его был колокол.
UPD. Рендаль, ты обещала поругать...**
оно мне приснилось на понедельник.
критика приветствуется
читать дальше
UPD. Рендаль, ты обещала поругать...**
критика приветствуется
читать дальше
UPD. Рендаль, ты обещала поругать...**