для Марго - про птиц и мандарины
читать дальшеВ этой истории всегда чего-то не хватало.
На пушистых от изморози ветках сидели три птицы с длинными синими с серебром перьями и черно-гранатовыми глазами: две поменьше и одна побольше. Птицы как будто переглянулись между собой и снова выжидательно уставились на принцессу. Оойли вздохнула и плеснула руками.
Когда она родилась, три феи стали ее крестными и в положенный день принесли свои дары: первая наделила принцессу удивительной красотой, вторая – необыкновенным голосом, а третья, как того требует традиция, подождала до появления Злой Колдуньи, чтобы своим даром предотвратить неминуемую гибель принцессы. Однако Злая Колдунья в королевстве была только одна и настолько старая, что уже лет двести как не творила никаких злодейств. Даже, кажется, получала из казны пенсию за выслугу лет. Не мешала никому.
Тогда третья фея, немного смущенная, подарила принцессе Рескрипт – странный и на вид опасный прибор, состоящий из цилиндра, странных шестеренок и механизмов («планетарный редуктор», узнает потом и восхитится Оойли) и часов под крупным увеличительным стеклом. Прибор был отдан на изучение придворному магу, затем придворному астрологу, придворному астрофизику и, наконец, придворному механикусу, который и научил им пользоваться принцессу.
Оказалось, что пользоваться им просто: колесиком над часами надо перевести стрелки на столько делений, на сколько времени принцесса желала бы вернуться назад. Затем можно было настроить в цилиндре секции таким образом, чтобы вместе с ней назад вернулся кто-то или что-то еще, но это было не обязательно. Придворный механикус истекал слюнями при виде прибора, как собака при виде самой вкусной мозговой кости, утверждая, что возможности его безграничны и далеко не изучены, но король разрешил ему лишь сопровождать принцессу в ее опытах.
В частности, Оойли, под чутким руководством придворного механикуса, удалось обнаружить связь между искривлением временной ткани и искажением магического поля: так в ее зимнем саду появились огромные синие птицы с хвостами такими длинными, что они свешивались почти до земли. Просто однажды Оойли вышла в сад и увидела их сидящими на ветке вишни. Причину и природу их появления придворный механикус как раз пытался понять, принцесса же билась над другой, более важной загадкой: чем птиц кормить.
- Зерно вы не едите, - с укором перечисляла Оойли, загибая пальцы, - хлеб, мышей, мух, мед, сыр – не едите. Вишня? Вы же сидите на вишне, почему вы не питаетесь вишней?
Птицы склонили набок свои глупые головы, но в глазах их как будто промелькнуло мудрое усталое прощение.
- Если бы эпоха магии не прошла, я бы отнесла вас к придворному магу! А теперь, - принцесса опустилась на снег, поверх своей меховой накидки. Перья птичьих хвостов легонько касались ее плеча. – А теперь я даже не знаю. Крестную фею я смогу побеспокоить, только когда буду выходить замуж. Может быть, спросить у Злой Колдуньи?
- Курррр, - ответила самая большая из птиц, вытягивая синюю шею. Она немного потеряла равновесие и раскрыла крылья; ветка закачалась, на принцессу посыпались воздушные снежные комья.
- Сама знаю, что «курр», но куда же пойти?
- Ваше Высочество?
Сухая строгая служанка, по колено в снегу, стояла перед принцессой, удерживая серебряный поднос со сладостями: орехами в меду, орехами в миндальном молоке, орехами в шоколаде, орехами в золотой глазури, мандаринами, апельсинами, хурмой и яблоками.
- Спасибо, Мерседес. Поставь, пожалуйста.
- На снег?
Служанка и птицы обменялись взглядами, как будто знали друг друга давно, в прошлой жизни, в прошлых тканях бытия, но не хотели, чтобы об их знакомстве узнали раньше времени.
- Вашему Высочеству не следует слишком долго находиться в зимнем саду, - проговорила Мерседес, но скорее для того, чтобы что-то сказать. Она устроила поднос рядом с Оойли, чуть-чуть надавив, чтобы образовать в сугробе плоское углубление.
- Спасибо.
Когда она ушла, Оойли машинально протянула руку к орехами и снова была обсыпана снегом.
- Эй!
Все три птицы спустились с ветки. Теперь они церемонно ходили вокруг блюда, печатая в пушистом снегу треугольные цепочки. Один круг по часовой стрелке, пол-круга в обратную сторону и снова круг по часовой. Хвосты волочились, смазывая следы в смутный узор. Наконец, большая птица как будто удовлетворилась их положением.
- Кау-Урр! – возвестила она, запрокинув голову. И птицы одновременно прикоснулись темными клювами к ярким комкам мандаринов.
- Ой…, - принцесса смотрела и не могла оторваться. Птицы как будто ничего не делали, замерев в этих странных позах, а между тем мандарины тускнели, как будто кто-то выпивал их цвет. Наконец, они съежились и крупными белыми семечками упали на поднос.
- Куррр, - проурчали вразнобой птицы, прежде чем взлететь.
А на другой день они улетели и пропадали до самого заката. Через волшебное зеркало Оойли видела, как они парили над самыми дальними, самыми бедными деревнями, кружили над самыми нищими домами, и с крыльев их как будто лился теплый летний свет.
Когда солнце зашло и погасла заря, Оойли уже ждала своих птиц с полным подносом самых спелых мандаринов. Теперь в ее, переписанной пять раз, истории все было как будто на своих местах.
А из окна, сквозь морозную разлапистую наледь, за ней с улыбкой и самой капелькой тревоги наблюдала Мерседес.
если это не совсем то - я перепишу, время еще есть