замки, драконы, принцы, непотребства
графоманьБаронесса подошла к каменному подоконнику стрельчатого окна. Ее комната на вершине самой высокой башни замка, сокрытая чарами, сохранилась нетронутой, в отличие от большинства зал и прочих помещений, в XVII веке подвергшихся варварским, с точки зрения Елизаветы, перестройкам. Ее комната, подвал с несколькими каморками-камерами и необъятная библиотека – все, что осталось от Хартхайма времен принцесс и сказок. И, пожалуй, это дивное, ни с чем не сравнимое лето австрийских гор.
Баронесса погладила неровный подоконник, но сесть на него не решилась: сладкий рассвет между зубцами башни, не смотря на подстеленное в три слоя одеяло, оставил ломоту чуть ниже спины и несколько ровных вытянутых синяков – и то непередаваемое чувство упоения высотой, красотой и свободой, которое, пожалуй, доступно только орлам. Поэтому она терпеливо избегала любого повода присесть, давая возможность телу восстановиться: много гуляла, читала на ходу, неспешно шагая между стеллажами книг, несколько раз заглядывала к мужу, который, убедившись, что, спустя три дня после приезда, его Белла не дрожит от слез где-нибудь под периной, а вполне освоилась как хозяйка замка, открыл последнюю из заветных дверей и погрузился с наслаждением в ревизию своих склянок.
Чтобы ей не было одиноко, барон предложил дать жизнь и подобие разума да хоть кухонной утвари и предметам обихода («Вот, посмотри, прекрасный подсвечник, и воск натек – чем не лицо?»), но она отказалась. Потому что это не заменит живого общения, потому что неизвестно, чем придется заплатить, потому что это слишком жестоко – равно отнять разум, когда отпуск фон Хартхаймов закончится, или оставить живыми запертыми навечно в наполовину волшебном замке. Впрочем, второй вариант все больше казался баронессе гуманным и даже забавным.
Барон приобнял жену за плечи, вместе с ней всматриваясь в петли дороги к Линцу, отчетливо видимую из башни. По дороге ехал «Седан», на довольно приличной скорости, явно в сторону Хартхайма.
- Машина твоей Алишы, - погрустнела Елизавета, прикоснувшись пальцами к его рукам, чтобы сбросить, но передумала. – Почему ты улыбаешься?
- Это боевой конь твоего принца.
- Разве?
- Фриц Рейхман. Он едет сюда, чтобы вызволить несчастную красавицу… и далее, в строгом соответствии с законами жанра, - барон искрился предвкушением. – Ты в игре?
Баронесса снисходительно покосилась на мужа, приподняв брови. Он крепко поцеловал ее в щеку.
- Давненько у нас не было героических героев.
- Ты еще облизнись.
Барон послушно обвел вокруг губ длинным узким языком и причмокнул, будто бы припоминая нежный вкус предыдущих рыцарей.
Тем временем «Седан» подобрался к самому подъемному мосту. Который оказался поднят.
Облаченная в светло-голубое платье, юная и бледная, Елизавета Герихтенглюк вышла навстречу «Седану», словно бесстрашная коронованная девственница прежних столетий – на обед дракону. Барон видел, как из машины вышел Принц, обеспокоенный недоступностью Елизаветы как абонента сотовой связи, совершил вокруг нее несколько ритуальных кругов, будто она уже дала согласие стать его Дамой Сердца и позволила себя спасать. До галереи не долетали звуки, но полуденное солнце прекрасно подчеркивало тенями происходящее во внутреннем дворике замка. Наконец Рейхман уговорил Елизавету сесть в машину (и, очевидно, провести хоть денек вдали от старого чудовища). Зато взамен «Седан» покинула Алиша, и улыбка барона завяла. Согласно его плану, ссориться с медиа-принцессой сейчас оказалось бы слишком накладно, с точки зрения ресурсов, времени и сил. Барон несколько раз растянул губы, стараясь, чтобы новая улыбка выглядела не слишком мерзостно, и прикинул, не выдохся ли его сонный порошок до состояния медленнодействующего яда.
В десять вечера выжатый, как кот после купания, барон помог Алише спуститься по древним ступеням, проводил до «Седана», бережно и невесомо взял руку своей жены у Рейхмана и вместе с ней отступил к стенам, давая пространство автомобилю для разворота.
- Как ты? – тихо спросила баронесса под визг двигателя.
- Мне нужно масло, - страдальчески ответил Марсель, - Много масла. Несколько несовершеннолетних танцовщиц на спину и пару десятков людей. Печень и селезенку вырву сам.
- Бедненький мой, - Елизавета погладила его по волосам.
- И христианских младенцев, штук пять.
- И точило. Потому что нож для свежевания у тебя ни на что не годится, - она покачала головой в ответ на его удивленный взгляд, подтверждая, что кровавых оргий сегодня не получится, самое большее, на что можно рассчитывать – это раздавить несколько неосторожных мух. Барон набрал воздуха, как-то со всхлипом, и разом выдохнул.
- Пойдем. Надо приготовиться к ночному визиту Принца. Ты ему показала башню своего заточения?
- Конечно, – Елизавета задумалась. – Ты хочешь с ним драться?
- Вообще-то, если честно, по-хорошему следовало поправить его личико руками. Но сейчас это не принято, к сожалению. И в придворных интригах он мне не соперник.
- И что же остается?
- О, я постараюсь тебя удивить.
Ночь постепенно окутала замок вязкой синевой сумерек, пронизанных призраками запахов и звуков. Баронесса опустила тяжелые бархатные шторы.
- Как ты думаешь, когда он придет?
- Не раньше полуночи. Иди ко мне?
- Почему? Может быть, перед рассветом? Или вообще завтра?
- Потому что в сказках есть совершенно четкие сюжетные маркеры времени – рассвет, полдень, полночь. Ты ж читала монографии.
- Да, все это так, - она обняла себя за локти, потерянно бродя по комнате.
- Чего ты боишься? Бояться должен я.
- Что он победит тебя? – усмехнулась баронесса.
- Что он заберет тебя, - совершенно серьезно ответил барон.
Елизавета грустно поменяла местами две книги. Хартхайм затих.
Несколько минут после полуночи воздух с мерным глухим грохотом посыпался с крыши. Елизавета выскочила из-под одеяла, набрасывая домашнее платье поверх старинной рубашки. В щелку штор прорвался ослепительный луч прожектора, поднятый ветер был так силен, что даже неподъемные многослойные портьеры приподнимались, разлетаясь веером. Напротив балкончика башни висел вертолет.
Елизавета вышла к балкончику, придерживая платье. Изящный обтекаемый Eurocopter не мог подлететь достаточно близко, чтобы можно было шагнуть с перил в кабину, иначе лопасти попросту раскрошили бы башню, или, что вероятнее, сломались об камень. Для прыжка же расстояние было… дерзким.
Фриц Рейхман стоял, согнувшись, в дверях, опутанный ремнями безопасности, и кричал ей, протягивая руку. Елизавета отступила на шаг, прижимая кулачками к груди воротник. В том, что, в крайнем непредвиденном случае, у самой земли Марсель поймает, она не сомневалась, но летать все же предпочитала каким-то другим способом.
Принц решился, и, дав ей знак посторониться, с короткого разбега прыгнул. Неудачное приземление отозвалось во всем позвоночнике, но он сохранил лицо.
- Моя баронесса, разреши мне вызволить тебя из рабства! В Берлине мы запустим бракоразводный процесс – не сомневайся, я сумею защитить тебя, как бы ни был хитер Герихтенглюк, он не сможет помешать нашему счастью, - пылко и громко произнес Рейхсман. Елизавета склонила голову к плечу.
- Но как мы попадем на вертолет? – крикнула она на ухо Принцу. Тот, окрыленный, обхватил баронессу одной рукой, плотно прижав к себе, и снова прыгнул.
К счастью, пилот Еврокоптера среагировал, как кобра, успев отклонить лопасти вверх, а экипаж поймал героя и втянул в кабину.
- Теперь, - сияющий Рейхсман надел на голову баронессы наушники, - мы в безопасности, счастье мое. Капитан, улетаем.
- Нас провожают, - отозвался пилот, снова накреняя винт, чтобы развернуться. Экипаж и Рейхсман увидели маленькое звено из трех «Апачей», поднимавшихся над замком, Елизавета же сквозь волшебную завесь разглядела дракона.
Она помнила его еще маленьким завитком дрожащего морока с большими любопытными глазами, вьющегося по пробирке. Сейчас только голова крылатого змея могла сравниться размерами с городской ратушей; длинное багряно-алое тело с аметистовым мохнатым гребнем опоясывало замок, шевелясь, как земная тонкая корка под настойчивыми толчками магмы.
Дракон развернулся узкой вытянутой пастью к беглецам и выдохнул сизовато-зеленый дым.
- Они пускают газ. Я разглядел ракеты, - доложил второй пилот. Рейхсман растерялся. Он планировал операцию по выкрадыванию жены пожилого юриста-бюрократа, но и подумать не мог, что старик держит собственную авиацию.
Плотная струйка дыма мгновенно расползалась клубами. Дракон втянул воздух красными кожистыми ноздрями и сложил губы трубочкой, как будто собирался посвистеть.
- Майор, ракеты! – взвизгнул второй пилот в ларингофон, и вертолет накренился в маневре. Дракон махнул хвостом, и стало ясно, что маленький Еврокоптер окружен со всех сторон змеистой чешуйчатой тушей.
- Нас сажают.
Рейхсман молчал, не глядя на баронессу
Барон фон Хартхайм дожидался их на плоской площадке одной из башен, куда «Апачи» велели прожекторами сесть Еврокоптеру. Пилот по указанию Рейхсмана заглушил двигатели.
- Мой дорогой Фриц, - барон очень расстроился бы, если бы его улыбка не вызывала у Принца хотя бы судорог всего ЖКТ. – Куда же это вы с моей женой да на ночь глядя? В горах ведь прохладно, даже летом.
- Юрген, я все объясню.
- Не сомневаюсь.
Елизавета заметила, как дракон соскользнул дымной запятой в протянутую украдкой за спиной раскрытую ладонь барона, и оттуда – в свою колбу с круглым дном.
- Останетесь переночевать?- любезничал Марсель, по-хозяйски, как и положено тирану-мужу, обнимая за плечи свою возвращенную супругу.
- Нет, благодарю, нам…
- Бросьте, я настаиваю. А утром, после завтрака, составим протокол о нарушении частных владений, похищении человека, и, может быть, умышленном повреждении имущества.
- Какого имущества? – встрепенулся Фриц. Барон тягостно вздохнул, будто говорить при хорошем человеке о принесенном им неудобстве он не желал, но обстоятельства вынуждают.
- Ракета. Выпущенная в вашу сторону. Она ведь не подлежит восстановлению, придется приобретать новую. А знаете ли вы, как накладно частному лицу сейчас достать легально боезапас для своей маленькой личной авиаэскадрильи?
Елизавета стойко и с честью выдержала всю сцену.
Listen or download Charle Aznavour Ne me quitte pas for free on Prostopleer