маленький зарисовк о военном параде в АместрисНебо синее.
Накануне трое соколов Можайски кружили над лесами у столицы, расстреливая облака, и сейчас купол звенит синевой. Осколками неба, более темным морем синеют ряды солдат регулярной армии Аместрис. Холодный ветер.
Фюрер дожидается, пока тишина переполнит всех благоговением, сродни религиозному, пока солдаты, в большинстве своем молодые ребята, в Ишваре бывшие разве что в гостях у родственников, почувствуют на своих руках кровь; пока сознание их не станет коллективным разумом, пока на место мелочным мыслям не придут мысли гордые и горькие. Тогда фюрер восходит на трибуну, едва прикасаясь к поручням, поднимает руку в белой перчатке.
Он слеп. Он не видит, смотрят ли на него солдаты, верит - что смотрят. Он только слышит ветер и очень тихое дыхание стоящих справа и слева адъютантов. Он слеп, и не может читать по бумажке - он будет говорить от себя.
- Аместрис.
В этот день, день годовщины окончания.. войны, более чем через десять лет после ее позорного для нашей великой страны завершения, да будет восстановлена справедливость!
Ступени, ведущие на трибуну, почти не скрипят под медленными шагами утомленного годами человека. Фюрер слышит - адъютант справа шагнул в сторону, кого-то пропуская.
- Сегодня. От имени Аместрис я объявляю Ишбалу суверенным государством! - под оглушительную тишину двое солдат в парадной форме поднимают на пустующий флагшток знамя Ишвара. Ветер подхватил его вместе с остальными.
Фюрер продолжает.
- Сегодня. От имени всех, кто погиб в те годы, и кто не позволил себе погибнуть. От имени тех, кто погибал каждый раз, убивая, не смея ослушаться приказа. Я прошу прошения у Ишвара за то, что армия сделала тогда.
Фюрер склоняет голову перед ишварским старейшиной. Армия единой волной опускается на колено.
- Да живет милосердие и разум в ваших сердцах. Ишбала простит.
Армия поднимается.
Фюрер и старейшина жмут друг другу руки. Фюрер подает знак. Парад, руководствуемый Оливией Армстронг, начинается.